Цветок пустыни - Страница 48

Сама же Лиз направилась к автомобилю и, увидев, что ветер наносит песок в открытый багажник, решила закрыть его.

Она уже хотела захлопнуть заднюю стенку багажника, но замерла, глядя в одну точку. Дело в том, что у стенки в глубине багажника она увидела нечто столь неожиданное, что не могла поверить своим глазам до тех пор, пока не дотянулась до этого предмета и не вытащила его.

Это был тот кусок камня, который служил в качестве возвышения, на котором она стояла в ночь праздника ахал. На нем можно было видеть круг, которым были обведены контуры ее ног и ног Роджера, а также те символы, имевшие целью связать вместе их имена. И все это находилось в машине Роджера!

Лиз продолжала смотреть на камень, чувствуя, как сильно колотится сердце, как от волнения начинает звенеть в ушах и как ноги становятся ватными. Ей было точно известно, что в то утро после ахала Роджер не брал его с собой. Значит, в один из своих последующих приездов к туарегам он снова приходил на это место, чтобы разыскать камень. Но теперь-то Лиз знала наверняка, что на камне не было начертано ничего такого, что подразумевало бы союз Роджера и Бет. Стало быть, что для него могло быть в этом камне, если только не…

Лиз очень хотелось на какое-то время остаться одной, чтобы в полной мере отдаться рассуждениям на эту тему, чтобы сделать какое-то безумное сложение, присовокупив свою находку к «поцелую Спящей красавицы», полученному ею этим утром. Однако времени на все это у нее не было. Машины, навстречу которым пошел Роджер, гудели все ближе и ближе, и минутой позже они оказались на вершине холма.

Роджер ехал, стоя на подножке переднего джипа, очевидно, он указывал водителю, где нужно будет остановиться, так чтобы не угодить в феч-феч. Эндрю махал рукой с «лендровера», который следовал за джипом. И пока Лиз дожидалась приближения машин, точка, возникшая в глубокой синеве неба, приобрела очертания вертолета. Оказавшись над ними, он убедился, что поиски подошли к концу, и, сделав еще один круг над машинами, улетел в сторону Тасгалы.

Вооружившись привезенным на джипе инструментом, двое мужчин приступили к работе.

В это время Лиз рассказывала отцу о том, что произошло с ней. Она сделала любопытное открытие. Всего несколькими минутами раньше, закрывая багажник, она с нетерпением ждала той минуты, когда сможет остаться с Роджером наедине и заставить его объяснить, почему «их» камень оказался там, где она его нашла. Но спустя короткое время ей стало ясно, что это дело может и подождать. Лиз даже пришла к выводу, что это ожидание доставляет ей удовольствие, что она может вести себя с Йейтом и со всеми другими так, как будто в душе ее нет и намека на надежду, на самом деле клокочущую в ней.

Поэтому Лиз не стала возражать, когда было решено, что она домой поедет на «лендровере» вместе с Эндрю, а Роджер – один, остановится у французского поста и передаст в больницу по радио сведения о подлежащих госпитализации больных в поселении туарегов. Приехав туда первым, он приветствовал проезжавшего Эндрю, а Лиз показал кулак с поднятым большим пальцем и послал ей какую-то странную и хитрую улыбку.

У Лиз впереди был целый день, первый свободный день с начала эпидемии денге, и она вовсе не намеревалась истратить его на то, чтобы компенсировать плохой сон минувшей ночью. День обещал так много удовольствий!

Когда зазвонил телефон, Лиз уже вышла из ванны и начала энергично растирать себя полотенцем. Кто бы это мог быть? Возможно, Крис. А может, Дженайна. Могла позвонить и Бет, правда, Лиз надеялась, что этого не случится. А что, если это Роджер? В развевающемся халате, шлепая тапочками по каменному полу, она поспешила к телефонному аппарату.

Звонила Бет. Но это была другая Бет, ее обычно звонкий голос звучал глуше и говорила она бессвязно, как если бы была близка к слезам или находилась в состоянии сильнейшего возбуждения, об этом Лиз трудно было судить.

– Лиз? – произнесла Бет. – О-о, слава богу, ты дома. Послушай, мне нужно видеть тебя. И не говори, что это невозможно!

Лиз колебалась. Она почувствовала, что снова может быть великодушной по отношению к Бет, но все же медлила.

– Не знаю, – сказала она, – ведь я еще даже не успела позавтракать.

– Ну, а после завтрака? – настаивала Бет. – Ведь по причине событий прошлой ночи ты же не пойдешь сегодня в больницу. Да, да! – выкрикнула она с раздражением, – мне уже известно об этом. Роджер звонил. Да нет, не мне. Маман, кому же еще! Вот об этом-то я и хочу поговорить с тобой, Лиз. Лиз, мне просто необходимо поговорить с кем-нибудь.

– Должна тебе сказать, что, судя по твоему голосу, ты ужасно огорчена. Но почему ты считаешь, что я могу тебе помочь? Если речь идет о чем-то, ну, что относится к тебе и Роджеру, разве миссис Карлайен не поймет тебя гораздо лучше, чем я?

– Маман… да она самый последний человек из тех, кто хоть как-то поймет меня. – Бет иронично хмыкнула. – Послушай, Лиз, ты просто обязана встретиться со мной, иначе я за себя не отвечаю. Они так или иначе пожалеют об этом, но им придется пожалеть еще больше, если…

Лиз прервала эту нелепую угрозу.

– Кто пожалеет? – спросила она.

– Как кто? Они пожалеют. Ну, Роджер, конечно. И маман.

– Да в чем же они провинились перед тобой? – Лиз не могла сдержать изумления. – С твоей стороны это по меньшей мере низко – говорить подобные вещи. И какие бы обвинения ты ни предъявляла Роджеру, вряд ли ты можешь хоть в чем-то винить миссис Карлайен.

– Не могу винить маман? Это ее-то я не могу винить? Вот это действительно сильно сказано. Это действительно смешно!