Цветок пустыни - Страница 32

Однажды в полдень, когда Лиз уже окончила свою работу и теперь ждала, когда за ней заедет Эндрю, она увидела, как Роджер беседовал с одним из мужчин этого племени. Этому мужчине только что перебинтовали руку, но, несмотря на это, ему удалось легко вскочить в седло, настолько высокое, что теперь он находился на несколько футов выше Йейта.

Взмахнув рукой, Роджер подозвал Лиз. Сказав мужчине несколько слов на языке туарегов, он обратился к Лиз:

– Тин Акелу говорит, что женщины его племени намерены провести ахал и приглашают меня в гости. Вы не хотели бы пойти со мной?

– Ахал? А что это такое?

– Дословно это переводится как «праздник любви». На самом деле это светское мероприятие, проводимое с целью предоставить возможность дочерям племени встретиться с достойными молодыми людьми. Матроны поселения решают, в какой день состояться этому празднику, и, когда весть о нем распространится по окрестностям, потенциальные женихи съезжаются отовсюду, покрывая расстояния в десятки миль. Празднество проводится ночью и начинается столь же кротко и безобидно, как культурно-развлекательные чайные посиделки в Кенсингтоне. Туареги не танцуют, но зато будут проводить состязания, а перед восходом солнца начнется довольно дикое развлечение. Для европейца быть приглашенным на этот праздник – большая честь, поэтому я решил, что Дженайна и Бет Карлайен захотят поехать со мной, а если вы и Эндрю тоже не станете отказываться, я готов походатайствовать и за вас.

– Пожалуйста, походатайствуйте, – сказала Лиз. Ее просто зачаровывал невозмутимый и бесстрастный взгляд кочевника. Глаза его, прикрытые подкрашенными веками, сверкали из-под синей хлопчатобумажной ткани, что закрывала всю его голову. Позже Лиз спросила Роджера:

– Этот Тин Акелу приехал из стойбища возле дороги, которая ведет на участок нефтедобычи?

– Нет, – ответил Йейт, – их поселение находится менее чем в ста километрах к западу отсюда. И он сам, и все его племя принадлежат к самой высокой касте, и «Тин» в его имени указывает на то, что их род ведет начало от королевы Тин Хинан, которая когда-то правила империей туарегов, простиравшейся от Атлантического океана до реки Нил. Получив ядовитый укус в руку, он всю ночь провел в седле, и мне бы следовало назначить ему стационарное лечение. Но как я уже говорил вам, нужно нечто чрезвычайное, чтобы заставить туарега остаться под крышей европейского дома. Поэтому, зная, что у меня будет возможность вновь осмотреть руку и перебинтовать ее, когда мы приедем на ахал, я отпустил его. Вы передадите мое приглашение Эндрю, ладно? А я договорюсь обо всем с Дженайной и Бет. Нам придется отправиться в путь часов в пять, поскольку в этих местах на дороге часто встречаются феч-феч. Но поскольку мы поедем на двух машинах, все должно быть хорошо.

Однако получилось так, что две машины им не потребовались. Хотя и Дженайне и Бет очень хотелось поехать на праздник, но утром того дня, на который был намечен ахал, у Бет немного повысилась температура, и, по совету Роджера, Дженайна уложила ее в постель и сама вынуждена была остаться дома. Так что теперь их экспедиция состояла из трех человек: самого Роджера, Лиз и Эндрю.

Западная дорога, по которой предстояло им ехать на этот раз, очень отличалась от приличной дороги, что вела на участок нефтедобычи. Она представляла собой ухабистую и усыпанную осколками камней колею, изобилующую долгими участками с профилем, похожим на гигантскую стиральную доску с крутыми гребнями и впадинами, засыпанными нанесенным песком. По обе ее стороны торчала чахлая растительность, на смену которой позже пришли пугающе черные скалы, которые в лучах заходящего солнца выглядели словно покрытые ослепительно блестящей эмалью.

«Вот уж определенно не дай бог остаться в этом месте одной или же заблудиться», – подумала Лиз, одновременно зачарованная и напуганная. Однако солнце все ниже и ниже опускалось к горизонту, что лежал перед ними, и на короткое время залило все ярким пламенем, одновременно окрасив окружающие его облака с беспечностью гения, размазавшего яркие краски по своей палитре, и Лиз вскоре забыла об этом внушающем ужас пейзаже.

Но внезапно солнце исчезло, и в течение нескольких минут яркие краски на палитре были смыты, а ночь, мгновенно опустившаяся на пустыню, сделала так, что все контуры пустынного пейзажа перестали быть пугающе страшными, но приобрели таинственные, призрачные очертания в этом темно-синем и серебристом мире.

Конечный пункт их поездки располагался у подножия невысоких, изрытых пещерами холмов, и в прозрачном ночном воздухе пустыни пламя сложенных из пальмового хвороста костров, а также свет в поселении были видны с очень большого расстояния. Не доезжая один-два километра, они проехали крошечный французский пост, а подъехав к поселению, смогли разглядеть два замкнутых кольца шатров.

Роджер подъехал ближе, и откуда-то появились группы любопытных зрителей, которые пришли поглазеть на машину и обменяться мнениями о ней. Но в соответствии с обычаем туарегов, предписывавшим относиться к чужеземцам отчужденно, никто из них не проронил ни слова приветствия до тех пор, пока не подошел Тин Акелу. Когда Роджер представил ее Тин Акелу, тот поклонился и коснулся ее руки. Однако его блестящие глаза остались непроницаемыми.

Тин Акелу велел одной из женщин проводить Лиз в шатер своей жены, и там девушка почувствовала себя увереннее. Хотя, кроме улыбок и кивков, у них не было иного способа общения, местные женщины вполне были готовы относиться к ней как к одной из своих.